Связь с вечным, непреходящим…

Художественные и духовные аспекты внутреннего оформления церкви св. Павла

«Как только появляется солнце, все расцветает.

А когда в пустыне выпадает дождь, все начинает расти…»

Тобиас Каммерер

Когда в предобеденные часы лучи солнца проникают сквозь окна в церковь св. Павла, солнце преобразует свет церковного нефа в теплый, светлый отте­нок желтого цвета. Не резкий, не яркий цвет, а совершенно легкий, лишь чуть-чуть интенсив­нее дневного света, но все-таки явно ощутимый. Помещение начинает светиться, стано­вится большим и просторным. Нежно-крас­ный цвет алтарной стены становится про­зрачным, а голубая роспись потолка — воздуш­ной. Эти основные цвета — желтый, красный и голубой с синим — создают трезвучие, основной аккорд: Так же, как и для художника из этих трех основных красок образуется все много­образие палитры, так и мир веры раскроется тому, кто увидит сочетание и взаимосвязь различных по содержанию изображений окон (желтый), задней стены алтаря (красный) и потолка (голубой/ синий).

Желтый

Небесный свет и жизнь верующих

«Да благословит тебя Господь и сохранит тебя! Да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим и помилует тебя! Да обратит Господь лице Свое на тебя и даст тебе мир!» (Четвертая книга Моисеева 6,24-26)

Ночь не знает красок. Цвета можно распо­знать только при свете. Уже в период раннего христианства в преобразовании темного, чер­ного мира ночи в пестрый мир дневных красок видели связь С Христом. При этом Иисус, говорящий о себе «Я свет миру» (Иоанна 8,12), под­разумевается как некто, Кто приносит свет во тьму, даже Сам является светом и поэтому может преобразовать ночь в день. Попадание дневного света вовнутрь церквей и освещение помещений — это, с точки зрения архитектуры, — изобретение древних христиан. Свет в поме­щениях стал признаком ранних христианских храмов после того, как христиане выбрались из катакомб, в отличие от темноты в святая святых иудейских храмов и различных мистических культах, хранивших свои святыни под землей.

На этом фоне цветовая гамма витражей церкви св. Павла с переходом от темного оттенка желтого цвета к светлому, вплоть до опалового, почти прозрачного белого не кажется лишь ин­тересной игрой красок. Не случайно витражи становятся все светлее по мере приближения к алтарю, а у алтаря, где мы видим Христа, желтый цвет, наконец, становится совсем светлым. Преобладает белый цвет — цвет, согласно литурги­ческой традиции в христианских Церквях сопо­ставляемый с Христом и применяемый на празднование Христа, т. е. на Рождество, на Пас­ху и в Великий четверг. Тем самым витражи ста­новятся красочным указанием на то, что Иисус Христос присутствует, что действуют Его сила и власть. Что каждый верующий, будь он обреме­нен, отягощен, неуверен, в этом помещении попадает в сферу влияния Господа мира сего, Который приносит свет, ибо Он есть свет.

Однако в витражах изображены не только желтые оттенки разной степени яркости, их пересекают линии. Эти прямые, исключительно вертикальные линии не кончаются на оконных рамах, как следовало бы ожидать. Наоборот, вертикаль сверху вниз, которая легко чувствуется в любой Церкви, здесь продолжается вниз по стенам и проходит по парапету хоров (бал­конов) до скамей для прихожан в церковном нефе. Тем самым становится видимой связь между светом, оттенками желтого и белого и посетителями церкви, отдельными верующи­ми. Эта направленность света в сторону каж­дого отдельного человека находит свое выраже­ние в библейской традиции благословения. Связующим звеном является Сам Господь. Могущество и сила небесная, покровительство и сопутствование, наставление к добру преподносятся верующим словом и жестом, а именно изображаемым в воздухе крестом, и ощуща­ются действенными. Одно из древнейших бласловений Библии видит в благословении светлый лик Бога. Б ааронском благословении говорится: «Да благословит тебя Господь и сохранит тебя! Да призрит на тебя Господь свет­лым линем Своим и помилует тебя! Да обратит Господь лине Свое на тебя и даст тебе мир!»

Цвета витражей церкви св. Павла и идущие от них линии будто подхватывают эту мысль. Свет небесный ищет верующих, чтобы найти свое отражение в жизни людей, даруя им внут­ренний мир. В Одессе это действие становится явным благодаря впечатляющему, чудесному желтому цвету, движущемуся навстречу людям.

Красный

Лепесток цветка или капля крови?

Распятие Христа допускает

разные толкования

«Цветочком в колыбели Иессеев стал росток, как в старину нам пели и возвещал пророк. И тот росток для нас расцвел средь зимней стужи и о полуночный нас». (Хорал, автор неизвестен, 1587/88а.)

Не кажется ли нам, что справа сверху дуновением ветра занесло лепесток цветка, ставший фоновым цветом Распятия? Поверхность перевивается нежными тонами от розового до яр­ко-красного. Может быть, это дна лепестка розы лежат здесь друг на друге и, по традиции старых песен, ссылаясь на пророка Исаию (Исаия 11) повествуют нам о том, что даже срубленное дерево опять может произрасти и расцвести? Или розово-красный цвет стены за Распятием напоминает нам о рождении Хри­ста? Или это намек на непостижимую, вновь и вновь расцветающую жизнь?

А может быть, все обстоит совершенно ина­че: красный цвет — в тесном контексте с распя­тым Иисусом — указывает на кровь? Может быть, темой служит жизнь и ее уничтожение? Или речь идет об уязвимости и насилии? Или красные поверхности следует понимать как крик бесчисленных невинных людей, ставших за всю историю — как и Иисус — жертвами в злой игре несметных держав? Тобиас Каммерер псе вновь и вновь называет свое произведение «открытым в толковании». Сам он лишь пока­зывает, визуализирует, указывает. В его произведениях всегда целенаправленно заложено множество различных возможностей толкования.

Сознательно выбранная старая фигура распятого Христа доводит до нашего сознания важность возвращения к традициям. И дей­ствительно, если присмотреться внимательнее, можно разглядеть ссылку на старую форму изображения Христа. От Христа налево ведет тонкая горизонтальная голубая линия. Еще од­на линия — красная — ведет направо. Основани­ем этому служит цитата из Библии из Еванге­лия от Иоанна. Там говорится, что солдаты у Иисуса, в отличие от других распятых, не пере­били голеней, «но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода. И видевший засвидетельствовал, и истин­но свидетельство его» (Иоанна 19, 34-35). Это библейское изречение по традиции привлека­лось в качестве библейского основания таинств Крещения (вода) и Святого Причастия (кровь).

Западноевропейская традиция изображений отчасти восприняла взаимосвязь между Таин­ствами и смертью Иисуса совершенно прямо и откровенно, изображая, например, как струйка крови льется из Тела Распятого напрямую в чашу-потир. Лукас Кранах Старший под непо­средственным воздействием Реформации в Гер­мании расширил этот старый сюжет по содержанию своего значения и присоединил к нему мысль об оправдании верой. В центре внимания останется Иисус и Его распятие на Кресте. Спасение же каждый и отдельности находит в непосредственном взаимоотношении с Господом своим. Поэтому струйка кропи напрямую льется на стоящие под Крестом фигуры Иоанна Крестителя (слепа), Мартина Лютера (справа) и художника в центре, Лукаса Кранаха Старшего.

В оформлении алтарной стены Тобиас Каммерер, таким образом, вполне осознанно делает ссылку на традицию в живописи, которая желает выразить чисто физическое единство отдельного верующего с Распятым, Влады­кой мира. Это единство существует за счет Кре­щения. В церкви св. Павла это подчеркивается тем, что голубая линия, исходящая от Христа, становится все шире и темнее, тянется дальше по полу, пока она, наконец, проходя мимо апостолов Петра и Павла, не заканчивается у ку­пели, где вера через Крещение обретает зримое начало. Красная линия на изображении Тобиаса Каммерера ведет от Тела Христова напрямую к золотой линии, которая ореолом охватывает происходящее на Кресте и ассоциативно вос­крешает в памяти просфору — принимаемый во время Причастия хлеб — Тело Иисуса Христа.

В то время как в витражах именно желтый цвет напоминает о единении, которое Бог хочет установить с людьми, в алтарной части это ха­рактеризуется линиями, ведущими от распя­того Христа: синими — к купели и Крещению; красными — к Причастию, богообщению и об­щению с другими христианами.

Голубой и синий

Дом на земле, родина на небесах…

«О вечность прекрасная, дай моему сердцу привыкнуть к тебе, ибо жизнь моя истинная — в мире ином». (Герхард Терстеген, 1745)

Голубой и синий — цвета простора, дали, горизонта. Цвета неба и моря. Цвет языков пла­мени — его самой горячей части. Цвет льда, по­люсов. Цвет покрова Марии, которым она сбе­регала и согревала своего Младенца Иисуса, находясь в бегстве. Голубой и синий — цвета по­толка в церкви св. Павла.

Но разве это небеса, раскрывающейся здесь над общиной? Или это все-таки цвет моря? В этом оформлении внутреннего пространства кроется ссылка на региональные особенности портового города Одессы, где с древних времен встречались моряки и рыбаки, торговцы и портовые рабочие. Женщины на набережной дожидались возвращения своих мужей, матери теряли своих сыновей, пропавших в открытом море. Штормы, волны и прибой люди знают здесь так же, как и пляж, солнце, ветер. Вода — жизненный нерв этого города.

Тобиас Каммерер оформил роспись потолка так, будто все нарисовано акварельными красками быстрыми мазками кисти. Но это не сверхбольшой рисунок акварелью. Нет кистей шириной в метр и более, которыми можно было бы целиком сделать такие большие мазки. И никто не в состоянии брызнуть снизу на по­толок крупные пятна краски. Высокое умение художника выражается именно в легкости это­го рисунка. А голубой и синий цвета по виду и качеству напоминают акварельные краски потому, что краска нанесена многими слоями (от 20 до 30). В центре потолка находится белая поверхность, отделенная по периметру и разде­ленная крестообразными линиями оранжевого цвета. Все это напоминает корпус судна, на который мы смотрим из-под воды. Люди, изо­браженные в росписи, поднимаются на борт ко­рабля. И так же, как и у алтарной стены, крест, выполненный блестящим золотым цветом, не­навязчиво, но ясно символизирует центр всей росписи потолка. От креста ведут линии, фор­мирующие на одной стороне парус. На другой стороне линии становятся защитной оградой для изображенных людей, цвет которых преоб­разуется из серого в зеленый, как только они переступают цветную линию. Но в центре все-таки крест — символ преодоленных страданий и спасенной жизни.

Пояснения мы находим в Библии. В Библии множество повествований о воде. В корзинке из тростника выжил «подкидыш» Моисей, пока его не вытащили из реки (2 Исход 1-10). А при исходе Израильтян разделились воды моря (2 Исход 14). В Ветхом Завете также упоминаются истории о спасении Ноева ковчега (1 Бытие 8) вплоть до сказочного сохранения пророка Иона во чреве кита (Иона 2). Мы видим, что откровенность в оформлении росписи потолка в цер­кви св. Павла допускает ассоциации в совер­шенно разных направлениях. Однако крест указывает и на Новый Завет. Разве не Иисус в притче о «повиновении ветра и моря» (Марка 4,35-41), разбуженный учениками, оказывается повелителем стихий воздуха, ветра и воды, ска­зав: «Умолкни, перестань!»? И несметное коли­чество людей вышли к морю, к Иисусу, Кото­рый при насыщении 5000 явился им «хлебом жизни» (Иоанна 6, 22-59) и говорит: «Ядущий хлеб сей будет жить вовек». Куда идут эти люди на росписи потолка? К чему страстно стремятся? В чем их цель?

Иисус каждый раз помогает нам увидеть не­видимое, посмотреть за линию горизонта. Вы­сота потолка дает нам представление об этом просторе. Синева — вечность. Может быть, эту роспись следует понимать именно так: в одном месте даже море утрачивает свою силу и вода отступает — там, где поверхность белая. Не от­верстие ли это, раскрывающееся в потусто­ронний мир за золотым крестом? Белое отвер­стие, позволяющее заглянуть в вечность? Веч­ность, в которой единение с Богом ничем не будет нарушаться и омрачаться. В таком случае отсюда открывался бы взор в самую даль небес и сверх того до конца времен, до конца всех вре­мен. Туда, где согласно Откровению Иоанна Богослова море становится чистым как кри­сталл, а люди преображаются, освобожденные ото всяких страданий (что изображено на росписи зеленым цветом). Туда, где в единении с вечностью они навеки обретут жизнь вечную.

Слово

Сила, которая волнует и утешает

«Слово Божие мы должны уважать и возно­сить как могучую силу. Ибо, кто это имеет, тот имеет и может все». (Мартин Лютер)

Понятие «Слово» в Протестантизме столь же элементарно, как и красный, желтый и голу­бой цвета в учении о цвете. Книги Мартина Лютера о Реформации зачастую растолковыва­ются как «Теолотия Слова Божьего». Слово имеет созидательное свойство. Уже евангелист Иоанн описывает сотворение мира не по из­вестной схеме, за 7 дней, а как сотворение Сло­вом: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Иоанна 1,1). Эти пер­вые слова евангелиста в его Евангелии и по­вторное подтверждение Мартином Лютером оправдания через веру повествуют об опыте, показывающем, что слова могут проявить неи­моверное воздействие: человек чувствует себя свободным в удручающих ситуациях, утешен­ным в бедственном положении, защищенным в тяжелые времена, одаренным в момент страха. Все это происходит благодаря «Слову». Слово Божье — доброе слово.

В этом уже убедились ранние христиане, когда им во время богослужений читали посла­ния апостола Павла. Они убедились: Слова могут через Слово Божье разбудить веру и про­явить такую силу, которая позволит каждому справиться с невзгодами своей жизни. Так в этом мире проявляется сила Божья. На этом фоне становится ясно, почему наряду с Еван­гелиями в канон Священного Писания вошли и послания апостола Павла. Поэтому и неудиви­тельно, что в Церкви, носящей имя святого Павла, «Слово» появляется в разных местах и проявляет свое воздействие.

Таблица со словами, возвещающая об оправ­дании верой и таким образом поясняющая Распятие и Воскрешение Иисуса, вместе с пур­пурной линией образует основу изображения в алтарной части. Свет алтарных свечей как ука­зание на живость и присутствие Бога покоится на алтарных подсвечниках, которые выглядят будто завернутыми в отдельные листы посла­ний апостола: на них можно прочитать цитаты «светлых слов» из посланий Павла. Кафедра — место, на котором провозглашаются слова Священного Писания, изготовлена в верхней части в виде свитка рукописей. Слова встречаются и в виде библейских цитат на колоколах или рядом с поминальным крестом в вестибюле и в виде филигранной каллиграфии посланий на стеклянных дверях церкви. Поскольку смысл «Слова» допускает столь объемное изложение для Тобиаса Каммерера при оформлении церкви никогда не было важно только само украшение или «декорация». Красота выполня­ет лишь сопутствующую функцию по отноше­нию к значению самих слов.

Волнующая, будоражащая, утешающая и побуждающая к вере функция слова стано­вится понятной зрителю, если он установит взаимосвязь между указанным словом и пред­метом, между функцией колоколов и тем, что на написано, между содержанием таблицы изображением рядом, или между литургическим использованием изречения из Священного Писания в богослужении и местом, где это из­речение находится в церкви. Например, «Мир вам!». Так воскресший Иисус приветствует своих учеников (Иоанна 20,19). Этот мир Иисуса — отголосок той силы, которая может преодолеть даже смерть. На каждом богослужении этот мир провозглашается общине. Это провозгла­шение мира имеет место при совершении При­частия непосредственно перед принятием хле­ба и вина — Тела и Крови Иисуса. Или же во время других богослужений в моменты, осо­бенным образом подтверждающие присут­ствие Бога — например во время литургии Крещения или погребального обряда.

Мир как приветствие! В церкви св. Павла приветствие Воскресшего — «Мир вам!» — встре­чает посетителя церкви или богослужения сра­зу у входа, как только он проходит через высо­кие стеклянные двери в храм. Это приветствие указано здесь на восьми языках, укоренив­шихся в жизни города Одессы, в качестве убеж­дения христиан, что мир возможен при вероисповедном единстве христиан во всем мире. Атмосфера мира встречает здесь всех нежной, уязвимой, драгоценной гравюрой по стеклу, сверкающей, переливчатой, постоянно изменя­ющейся в зависимости от угла зрения наблюдателя и от попадающих на гравюру теней и света. Эта фраза — «Мир вам!» — также про­вожает каждого, кто выходит из церкви.

Для христиан это одновременно служит напоминанием о воскресшем Господе, Кото­рый примет в свой мир каждого в конце его жизни. И это — после всех перипетий, проис­ходящих на Земле и в собственной жизни — будет уже вечный мир.

Пастор Иоганн-Христоф Хехтель

Нюрнберг